Бесспорно, уже в ранних стихах Державина заметны черты некоторого своеобразия, но в целом они вряд ли поднялись бы над средним уровнем стихов, писавшихся его современниками, если бы не было тех духовных потрясений, которые довелось испытать поэту в годы крестьянской войны, поднятой Емельяном Пугачевым.
«Восстание народных масс под руководством Пугачева было наиболее значительным событием внутренней жизни России второй половины 18 века. Оно явилось грандиозным ответом народа на притеснения и обиды, чинимые ему правящим классом дворянства. Крестьянские волнения охватили огромные области страны, правительство мобилизовало все свои силы для того, чтобы справиться с пожаром народной мести.
Однако Державин увидел, что народное движение вызвано невыносимыми тяготами крепостного права, злоупотреблением помещичьей властью, разбоем местной администрации. Не думая посягать на основы самодержавного правления, Державин достаточно резко выступал против несоблюдения законов и мучительства народа, что явилось, по его мнению, причиной крестьянской войны». [см. 3]
В Оде 1774 года на день рождения Екатерины Державин говорит об этом в стихах. Он предлагает императрице:
Так ты всем матерь равно буди.
Враги, монархия, те ж люди;
Ударь еще и разжени,
Но с тем, чтоб милость к ним пролити…
Державин полагает, что при установлении справедливого порядка в стране наступят «златые дни»:
На то яв, на то ль сей только свет,
Чтоб жили в нем рабы, тираны,
Друг друга варварством попраны,
С собою свой носили вред?
Рабы и тираны - таково строение русского государства. Это видел Державин. Но разумное, без грабительства и угнетения, управления страной, по мнению Державина, могло предотвратить народные бедствия, утвердить мир и покой:
Тогда ни вран на трупе жить,
Ни волки течь к телам стадами
Не будут, насыщаясь нами,
За снедь царей благодарить;
Не будут жатвы поплененны,
Не будут села попаленны,
Не прольет Пугачев кровей.
Опыт, извлеченный Державиным из крестьянской войны сделал его ярым врагом всех служебных злоупотреблений, горячим поборником строжайшего выполнения законов. Его волновало и оскорбляло не правосудие, где бы он с ним ни встречался. Мощный порыв крестьянского восстания навсегда остался памятным Державину.
Таким образом, исправить что-либо в системе самодержавной власти Державин не думал. Он оставался верным своему классу и искренне считал Пугачева злодеем, посягнувшим на российский престол. Однако народные тяготы нуждались в облегчении. И первым средством к тому Державин счел безусловное соблюдение имеющихся законов, борьбу с злоупотреблениями чиновнической властью.
