««Ода на взятие Хотина» была приложена Ломоносовым к «Письму» в качестве художественного примера нового стихотворства и отослана в Российское собрание при Академии наук, которое занималось вопросами русского языка, литературы, научного и художественного перевода.» [см. 3]
Ода Ломоносова не привлекла внимания академиков и в свое время не попала в печать. По распоряжению Канцелярии Академии наук отдельными изданиями были выпущены другие стихотворные приветствия в честь Хотинской победы: на немецком языке ода Махницкого и на русском - Витынского, сочинившего тринадцатисложные силлабические стихи:
Чрезвычайная летит-что то за премена!-
Слава, носящая ветвь финика зелена;
Порфирою блещет вся, блещет вся от злата,
От конца мира в конец мечется крылата,
Восток, Запад, Север, Юг, бреги с океаном,
Новую слушайте весть, что над мусулманом
Полную российский меч, коль храбрый, толь славный,
Викторию получил, и авантаж главный.
Перед глазами Ломоносова был опыт написания торжественной оды, сочиненной Тредиаковским в 1734 году по поводу взятия русскими войсками под командой Миниха города Гданьска.
Ода «На сдачу Гданска» написана еще силлабическими стихами, превосходство звучных ямбических стихов Ломоносова было несомненным.
У Тредиаковского
Кое трезвое мне пианство
Слово дает к славной причине?
Чистое Парнаса убранство,
Музы! не вас ли вижу ныне?
У Ломоносова
Восторг внезапный ум пленил,
Ведет на верьх горы высокой,
Где ветр в лесах шуметь забыл;
В долине тишина глубокой.
Не говоря уже о близком подражании оде Буало на взятие Намюра (1692), переносе из нее выражений и мифологических образов одинакового смысла, Тредиаковский просто плохо написал свою оду. Стихи были заполнены повторениями похвал императрице Анне, уговорами Гданьска покориться силе русского оружия; военные действия изображались весьма приблизительно.
«Такие стихи были смешными для Ломоносова. Его учебный перевод Фенелона уже стоял на неизмеримо более высоком уровне, а «Оду на взятие Хотина» он, сознавая ответственность за качество примера, подкреплявшего новую систему стихосложения, создавал с непритворным поэтическим вдохновением и широко раскрыл свое дарование.»[см. 1]
